В мае мы в 67-й раз отметили великий День Победы. Однако до сих пор в истории минувшей войны остаются белые пятна. О многих событиях того времени продолжают идти горячие споры. 1942 год... После крупных поражений советские войска, наконец, добились серьезных успехов в боях под Москвой, отстояли столицу. Враг вынужден был отступить. Однако к концу зимы наступление Красной армии выдохлось. Важной проблемой для обеих сторон была разгадка намерений противника и планирование операций на летний период. Его Величество случай помог советскому командованию. В его руках очутился портфель майора Рейхеля в котором были документы о планируемой немцами наступательной операции на юге под кодовым названием “Блау”. Однако Сталин, Ставка и генштаб не сумели воспользоваться этим “подарком”. А между тем, в нем был ответ на многие волновавшие ставку вопросы. Сталин и командование Красной армии, в том числе Жуков были уверены, что немцы опять предпримут генеральное наступление на Москву. Здесь они попытаются нанести главный удар. Однако этот удар Гитлер решил нанести советским войскам на юге, как это было предусмотрено разработанным его генералами планом “Блау”- “Голубой”. * * * Рано утром 1 июня 1942 года Гитлер на своем самолете “Кондор” вылетел в Полтаву, где находился штаб группы армий “Юг”. Фюрер был в приподнятом настроении. Он был уверен, что новое наступление на Восточном фронте принесет новые победы немецкому оружию и немецкому воину. Он тепло поздоровался с встречавшими его фельдмаршалом Боком, командующими 1-й танковой армией Клейстом, 4-й танковой армией - Готом, 6-й армией - Паулюсом, 4-м воздушным флотом - Рихтгофеном. Фюрер провел в штаб-квартире южной армейской группировки совещание командования вермахта, на котором обсуждались задачи летнего наступления немецких войск. На этом совещании Гитлер заявил: “Если мы не получим нефть Кавказа, то вынуждены будем покончить с этой войной. Основной нашей задачей теперь становится реализация плана “Блау”. Военный обозреватель газеты “Нью-Йорк таймс”, участник трех войн, лауреат Пулитцеровской премии Хэнсон Болдуин в книге “Сражения выигранные и проигранные” большое внимание уделил операции “Блау”. Он писал, что в 1942 году Москва все еще манила Гитлера, но фюрера теперь больше привлекали нефтяные месторождения Кавказа по причине недостатка бензина в Третьем рейхе и огромных расходов топлива на Восточном фронте. Кавказ, с его нефтяными месторождениями, становился главной целью для немцев. За его покрытыми снегами горными вершинами лежали дальние горизонты - фюрер мечтал прорваться в Иран и Ирак, и даже в Индию. Гитлер как-то заявил на совещании, в котором участвовали промышленники: “Экономика Германии не может существовать без нефти. Моторное топливо немецкого производства должно стать реальностью, даже если это требует жертв”. Следует отметить, что своей нефти Германия вообще не имела. В 1940 году перед нападением на СССР в Третьем рейхе было произведено 8 миллионов тонн бензина и дизельного топлива в основном из местного угля, методом так называемой гидрогенизации его под высоким давлением. Этой проблемой фюрер занимался еще до прихода к власти. Так, в 1932 году, он встретился с руководителями химического концерна “ИГ Фарбен”, старался вникнуть даже в детали проекта создания синтетического моторного топлива и заявил, что этот проект соответствует планам партии национал-социалистов. Горючего, которым располагала Германия, хватало в мирных условиях. Не испытывала она трудностей в этом отношении и на первом этапе Второй мировой войны, когда шли сражения с армиями Польши, Франции и других стран Европы. Однако, когда начались бои на Восточном фронте, где масштабы были совершенно другие, потребности в нефтепродуктах резко возросли. Уже зимой 1941 года, в период битвы за Москву, танковые части вермахта и авиация встретились с серьезными трудностями в связи с нехваткой горючего. В тот период потребности Германии в какой-то мере удовлетворялись за счет нефтепромыслов Румынии. Однако решить проблему снабжения Третьего рейха горючим они не могли. К тому же, советская авиация наносила ощутимые удары по этим нефтепромыслам. В результате, добыча нефтепродуктов здесь постоянно снижалась. Уже во второй половине 1942 года Германия могла практически остаться без горючего. Все эти факторы учитывали Гитлер и его штаб Верховного командования немецкой армии при разработке плана операции “Блау”. По замыслу фашистского командования после неудачной операции по захвату Москвы вооруженные силы Германии в летнем наступлении 1942 года главный удар переносили на южное крыло Восточного фронта. К нанесению одновременных ударов на других направлениях, как это было в 1941 году, вермахт уже был не способен. Цель операции “Блау” - прорыв на Кавказ. Захват нефтепромыслов Баку и Грозного. На совещании в Полтаве Гитлер не упоминал Сталинград. Тогда для него и генералов - это был очередной город на карте, не более. Операция должна была начаться взятием Воронежа. Затем планировалось окружение советских войск западнее Дона, после чего 6-я армия Паулюса развивает наступление на Сталинград, обеспечивая безопасность северо-восточного фланга. Предполагалось, что Кавказ оккупирует 1-я танковая армия Клейста и 17-я армия. * * * 19 июня 1942 года... Дача на окраине оккупированного Харькова. Раньше здесь жил первый секретарь обкома, при Советской власти хозяин области, теперь обосновался командир 40-го танкового корпуса генерал Штумме со своим штабом. Вечером этого дня генерал устроил у себя ужин. В числе приглашенных командиры всех трех дивизий, входивших в состав корпуса, начальник штаба корпуса Франк, командующий артиллерией и другие офицеры. Спиртного было вдоволь, закуска обильная. Тосты следовали один за другим. Все повеселели. Кто-то из присутствующих совсем опьянев, забыл, что он на ужине у генерала, командира корпуса, сказал: “Надо бы дам пригласить”. Штумме строго глянул и тот испугано замолк. И тут появился писарь и наклонился к начальнику оперативного отдела штаба корпуса полковнику Гессу и что-то прошептал. Гесс обратился к Штумме: “Меня срочно вызывают к телефону”. Когда вышли из комнаты писарь сказал полковнику: - У них что-то случилось в 23-й танковой дивизии. Гессе схватил трубку. - Что у вас случилось? - спросил он начальника штаба дивизии Тайхгебера. Поговорив по телефону Гессе побежал наверх. Атмосферы веселья как не бывало. По выражению лица начальника оперативного отдела все поняли, случилось что-то серьезное. Обращаясь к генералу Штумме и командиру 23-й танковой дивизии фон Бойденбургу Гессе сказал, что в 9 часов утра начальник оперативного отдела 23-й дивизии майор Рейхель и пилот лейтенант Дехант на самолете “Физелер Шторх” вылетели с аэродрома Харьков - Северный в штаб 17-го армейского корпуса, чтобы уточнить планы совместных действий и взглянуть на район дислокации дивизии. - Сейчас уже 22 часа. Их нет, пропали, исчезли. Обзвонили всех, никто их не видел. - Что у них было при себе? - тихо спросил генерал Штумме. - Планшеты с картами и документы по предстоящей операции. - Мобилизовать всех на поиски. Разведке дать специальное задание, - отдал приказ побледневший Штумме. -Если они попали к русским нас всех ждет суд. Пирушка закончилась, удрученные офицеры разошлись. Все мигом протрезвели. Вскоре из штаба 336 пехотной дивизии сообщили, что видели самолет в районе русских передовых позиций. Разведрота из этой дивизии была срочно выделена для поисков пропавшего самолета или того, что от него осталось. * * * Мы уже упоминали выше, что план операции “Блау” стал известен командованию Красной армии. Сама судьба дала Красной армии шанс точно определить истинное направление главного удара противника. 19 июня 1942 года немецкий самолет из-за ошибки, допущенной летчиком, очутился над нейтральной полосой и был сбит советской артиллерией. На его борту находился начальник оперативного отдела штаба 23-й танковой дивизии майор Рейхель. В его портфеле были документы, которые раскрывали цели и план операции “Блау” - наступление на юге. Майор был убит, а его портфель с важнейшими документами оказался в руках советского командования. Советские историки не уделяли должного внимания плану “Блау” и истории с майором Рейхелем. Историки с немецкой стороны придают важное значение анализу этого плана и эпизоду с майором Рейхелем. В частности, много внимания этому уделил Пауль Карель в своей книге “Восточный фронт”. Книга вносит определенный вклад в уточнение ситуации на советско-германском фронте в 1942 году. Автор подробно рассказывает о случае с Рейхелем и его последствиях. О сбитом самолете и обнаруженных документах командующий Юго-Западным фронтом сообщил в Ставку. В тот же вечер Тимошенко позвонил по прямому проводу Сталин. Он интересовался захваченными документами и планируемыми в связи с этим операциями. Сохранились архивные материалы с записью их разговора. Тимошенко: “Перехваченные документы с планами действий противника не вызывают сомнений. Кроме уже переданных вам документов, захвачено много других, которые расшифровываются. Среди них уже расшифрован один документ, в котором указывается, что наступление отложено до 23 июня. (Немецкое наступление началось 28 июня, а 23 июня намечалось завершить перегруппировку войск по плану “Блау”- И.Т.), не исключена возможность, что противник узнает, что самолет сбит в расположении наших войск и сможет внести кое-какие изменения или отложить операцию. Нам думается, что коренные изменения не последуют, поскольку группировки в основном уже сосредоточены”. Перечислив намеченные меры по укреплению обороны, Тимошенко добавил, что хорошо было бы иметь в районе Короча еще одну стрелковую дивизию. На что Сталин ответил: “Если бы дивизии продавались на рынке, я бы купил для вас 5-6 дивизий, а их, к сожалению, не продают. Все. Всего хорошего. Желаю успеха”. (См.: Борис Соколов “Разведка”, М., “Аст-Пресс”, 2001). Товарищ Сталин любил иногда пошутить, но маршалу Тимошенко было не до шуток. Несмотря на то, что документы найденные в портфеле майора Рейхеля, не вызывали сомнений в их подлинности, ставка все же не решилась снять часть войск с западного направления и перебросить на южное. Генерал Гальдер, начальник немецкого генштаба, 20 июня записал в своем дневнике: “Самолет с майором Рейхелем и исключительно важными документами операции “Блау”, по-видимому, попал в руки противника”. А 22 июня, заслушав доклад начальника отдела службы войск полковника Радке, Гальдер отметил: “Вывод из дела Рейхеля: воспитание личного состава в духе более надежного сохранения военной тайны оставляет желать лучшего”. Офицер разведотдела 8-го армейского корпуса 6-й немецкой армии Иоахим Видер рассказал о судьбе Рейхеля и о документах, которые были в его портфеле: “Я считаю, что одно роковое событие происшедшее незадолго до нашего летнего наступления, существенно облегчило противнику разработку и осуществление плана стратегического, отступления. Лишь узкий круг знал в то время об этом злосчастном инциденте, который заставил штаб армии и наш корпусной штаб в течение нескольких дней развернуть лихорадочную активность и поставил главное командование сухопутных сил перед ответственными решениями. А случилось во что. Когда наши части занимали исходные рубежи для большого наступления, молодой майор вылетел на разведывательном самолете “Физелер-Шторх” в штаб соседнего соединения, чтобы обсудить там вопрос о предстоящих операциях. Портфель майора был битком набит секретными приказами и штабными документами. Самолет не прибыл к месту назначения. Сбившись с курса в тумане, он перелетел линию фронта. Вскоре мы, к ужасу своему обнаружили обломки сбитого “Физелер-Шторха” на “ничейной земле”. Между окопами. Русские уже успели растащить машину по винтикам, а наш майор исчез, не оставив никаких следов. Немедленно возник вопрос - попал ли в руки противника его портфель, в котором находились важнейшие секретные документы - приказы вышестоящих штабов? Несколько дней подряд все линии связи между главным командованием сухопутных сил, штабом армии и штабом нашего корпуса были постоянно заняты: срочные вызовы к аппарату следовали один за другим. Поскольку беда стряслась в расположении нашего корпуса, мы получили задание до конца выяснить все обстоятельства дела и избавить командование от мучительной неопределенности. Мы провели несколько разведывательных поисков с сильной огневой поддержкой на участке фронта, где был сбит самолет, и захватили несколько пленных. Вначале, полученные от них сведения были крайне противоречивы, но постепенно картина стала проясняться. Оказалось, что самолет подвергся обстрелу и совершил вынужденную посадку на “ничейной земле”, находившейся в нем офицер был убит не то еще в воздухе, не то при попытке к бегству, а его портфель взял “кто-то из комиссаров”. Наконец пленный, захваченный в результате нашего последнего по счету поиска, точно указал место, где был зарыт погибший немецкий офицер. Мы начали копать на этом месте и вскоре обнаружили труп злополучного майора. Итак, наши наихудшие предположения подтвердись: русским теперь было известно о крупном наступлении, которое должны были начать наша 6-я и 2-я армии, и его направление и численность наших ударных частей и соединений. Но было поздно - главное командование сухопутных сил уже не могло пересмотреть принятые решения и отменить столь тщательно подготовленную операцию. Таким образом, наше наступление на Сталинград с самого начала проходило под несчастной звездой”. (См.: Борис Соколов, указ. соч.). Бывший адъютант командующего 6-й немецкой армией Паулюса полковник Вильгельм Адам писал, что инцидент с Рейхелем грозил роковыми последствиями еще и потому, что в захваченных у него документах содержались подробные сведения о предстоящих операциях соседей слева 2-й армии и 4-й танковой армии. В своих воспоминаниях, написанных в тюрьме в Нюрнберге, генерал-фельдмаршал Кейтель отмечал, что вынужденная посадка Рейхеля в нейтральной полосе с боевыми приказами явилась настоящей бедой для немцев, ибо произошло это за несколько дней до наступления. Делом Рейхеля занялся сам Гитлер. Фюрер был возмущен безответственным поведением некоторых генералов и офицеров. Командир корпуса генерал Штумме, начальник штаба корпуса полковник Франк и командир 23-й танковой дивизии генерал Бойнебург были сняты со своих постов и отданы под суд. Их дело рассматривал имперский военный суд под председательством Геринга. За них пытались заступиться Кейтель и командующий 6-й армией Паулюс. Суд приговорил Штумме к пяти годам тюрьмы, Франка к трем годам. Однако вскоре они были помилованы. Учли их боевые заслуги в прошлом и вернули на службу. В сентябре 1942 года Штумме заменил заболевшего Роммеля на посту командующего танковой армией “Африка”. Вместе с ним в качестве начальника штаба прибыл Франк. Однако через четыре дня после вступления в должность, и в первый день наступления англичан в районе Эль Аламейна Штумме умер от сердечного приступа. В связи с делом Рейхеля, Гитлер издал приказ, чтобы впредь ни один командир не знал о тех боевых задачах, которые поставлены перед соседними подразделениями. Естественно соблюдение этого приказа привело к тому, что была затруднена, а нередко просто невозможна координация боевых действий частей вермахта. Пришлось фюреру этот приказ отменить. * * * В конце июня 1942 года на фронте от Курска до Таганрога стояли готовые к наступлению, полностью укомплектованные, хорошо оснащенные пять германских армий. Перед ними была поставлена задача разгромить советские войска на юге. Для обеспечения внезапности германское командование провело ряд акций направленных на то, чтобы скрыть от Красной армии направление главного удара в предстоящей летней кампании. Следовало создать видимость, будто вермахт снова развернет наступление на центральном участке фронта с целью захвата Москвы. Командование вермахта для этого разработало и осуществило операцию по дезинформации под кодовым названием “Кремль”. Производилась демонстративная аэрофотосъемка московских оборонительных позиций, ложная передислокация частей и штабов. Подвезли переправочные средства к водным преградам и даже изготовлены дорожные указатели. 27 июня советский самолет-разведчик принес поразительные новости: на стыке 13-й и 40-й армий и на других участках Брянского фронта обнаружена огромная концентрация германских войск. Пока ситуацию анализировали в штабе фронта и в Москве, на следующий день 28 июня 1942 года в 10 часов утра советско-германский фронт взорвался - вермахт приступил к осуществлению операции “Блау”. Немецкая авиация и прежде всего штурмовики обрушились на позиции советских войск, германская артиллерия била без перерыва. Танки и сопровождающая их пехота двинулись вперед. Развернулась битва, финал которой считали, решит судьбу войны. 4-я танковая армия Гота в составе одиннадцати дивизий устремилась на Воронеж и должна была дальше выйти к Дону. В директиве Гитлера номер 41. от 5 апреля 1942 года цели операции “Блау” были определены так: уничтожение сил противника на излучине Дона с последующим захватом нефтяных ресурсов Кавказа и преодолением горного барьера. В качестве важного этапа для достижения этой цели ставилась задача - овладеть Сталинградом. Около 100 дивизий вермахта и стран-сателлитов и почти половина немецких самолетов Восточного фронта были сконцентрированы на юге для осуществления плана “Блау”. Им противостояли Юго-Западный, Южный и Кавказский фронты под общим командованием маршала Семена Тимошенко. Советские стратегические резервы были сосредоточены на Центральном направлении, где командование Красной армии ожидало главного удара. Известный английский историк Алан Буллок во втором томе своей книги “Гитлер и Сталин. Жизнь и власть” отмечает, что ударная сила, с которой Гитлер начал свое второе летнее наступление против России была вдвое меньше той, с которой немцы напали в 1941 году - 68 вместо 158 дивизий. Гитлер надеялся компенсировать это сосредоточением армий только на одном фронте - на Южном. Союзники Германии - итальянцы, венгры и румыны поставили 52 дивизии - четверть всех сил, воевавших против СССР. Хотя план операции “Блау” попал в руки русских, Сталин считал, что это “подсадка” и был захвачен врасплох, когда немцы не развернулись на московском направлении, а, двинулись к реке Дон, начали захват Сталинграда и нацелились на нефтяные промыслы Кавказа. Пока Сталин судорожно пытался реорганизовать свои фронты, Гитлер перебрался в свой передовой штаб в Виннице, уверенный, что с русскими покончено. * * * Следует отметить, что сообщения о планируемой немецким командованием операции “Блау”, советская разведка получила от своих агентов Ресслера и Шульце-Бойзена из группы “Красная капелла”. Однако, Сталин отмахнулся от этой информации. Большой пользы от захваченных документов, которые были в портфеле майора Рейхеля, командование Красной армии не извлекло. Дело ограничилось бомбардировкой указанных в этих документах районов сосредоточения ударных вражеских группировок. В конце июня 1942 года группа немецких армий “Юг” была разделена на две - группу армий “А” под командованием фельдмаршала фон Листа и группу “В” под командованием фельдмаршала фон Бока. Группа армий “А” должна была наступать на Кавказ, а армии фон Бока двигаться к Волге и Сталинграду. В ходе наступления немецких войск 1-я танковая армия под командованием генерал-полковника фон Клейста прорвалась на Кавказ и захватила Майкоп - первый нефтяной район, который, однако, полностью был разрушен перед отступлением Красной армии. Войдя в город, немцы нашли лишь горящие нефтяные скважины. Им так и не удалось наладить здесь добычу нефти. Было даже создано акционерное общество “Немецкая нефть на Кавказе”. Гитлеровцы собрали большой персонал из 15 тысяч специалистов и рабочих для технического обслуживания кавказских нефтепромыслов. Оставалось только захватить их и наладить нефтедобычу. Н.Байбаков в годы войны занимал пост наркома нефтяной промышленности, а впоследствии много лет руководил Госпланом СССР. В разгар боев в предгорьях Кавказа его вызвал Сталин. Он сказал: “Гитлер рвется на Кавказ, надо сделать все, чтобы врагу не досталась даже капля нашей нефти. Имейте в виду, если немцы захватят нашу нефть, мы вас расстреляем. Но если вы уничтожите промыслы преждевременно, а немцы их так и не захватят, мы вас тоже расстреляем”. “Вы не оставляете мне выбора, товарищ Сталин”, - сказал Байбаков. Сталин поднял руку, постучал по виску: “Здесь выбор, товарищ Байбаков”. За полгода оккупации Кубани, прибывшим туда немецким инженерам, так и не удалось восстановить ни одной взорванной скважины. Генерал Павел Судоплатов в книге “Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы” писал: “Наше спецподразделение заминировало нефтяные скважины и буровые вышки в районе Моздока и взорвало их в тот момент, когда к ним приближались немецкие мотоциклисты”. В разгар боев на перевалах Кавказского хребта продвижение немецкой боевой техники застопорилось из-за нехватки бензина. По этой причине часто бездействовала авиация. Начальник германского генштаба генерал Гальдер записал в своем дневнике: “Горькая ирония в том, что мы, приближаясь к нефти, испытывали все больший ее дефицит”. Судьба Кавказа решалась в Сталинградском сражении. Трудно переоценить значение этой битвы, ее влияние на ход Второй мировой войны. На помощь окруженной в районе Сталинграда 6-й армии Паулюса Гитлер направил специально сформированную группу армий “Дон”. Командующий этой группой фельдмаршал Манштейн много раз докладывал фюреру, что если не получит подкреплений, это приведет к катастрофе. Когда ситуация стала критической, Манштейн пытался убедить Гитлера, что единственная возможность спасти положение это вывести группу армий “А” с Кавказа. Но фюрер отказывался это сделать. Он все еще надеялся реализовать план “Блау”, захватить нефтепромыслы Баку и Грозного. К ноябрю 1942 года, попытки германских войск пробиться через горные перевалы к Грозному и Баку были окончательно отбиты. Не удалось им закрепиться на рубеже реки Кубань. Под напором советских войск немцы вынуждены были отступать. Поражение немецких войск под Сталинградом заставило Гитлера взглянуть реальности в лицо, убедиться в провале плана “Блау”. В марте 1943 года почти вся территория Кавказа была освобождена. В руках немцев оставался только район Новороссийск-Анапа-Тамань. Последние части вермахта были эвакуированы с Таманского полуострова 9 октября 1943 года. Этот день считается датой окончания битвы за Кавказ. План “Блау” потерпел полный провал. Нефть Кавказа, которая казалась фюреру так близко, оказалась очень далеко. Ну а о нефти Ирана и Ирака он уже и не пытался мечтать. Представим себе, как бы развернулись события на советско-германском фронте в 1942 году, если были бы разгаданы замыслы Гитлера и его генералов. Некоторые историки и военные специалисты считают, что сроки войны сократились бы на год не менее, были бы сорваны политические и военные цели германских нацистов. Но история не имеет сослагательного наклонения и в итоге мы имели то, что имели. Иосиф ТЕЛЬМАН, кандидат исторических наук.

Операция "Блау" (Документальный фильм "Сталинградская битва").

Операция "Блау" (Документальный фильм "Сталинградская битва").

Весной 1942 года после зимнего контр-наступления Красной армии на большей части советско-германского фронта установилось за­тишье. Стороны усиленно готовились к летним боям. Предприятия советской военной промышленности, переброшенные в конце 1941 года на восток, в трудных условиях наращивали производство модернизированных или новых образцов вооружения. Так, выпуск полевой и противотанковой артиллерии возрос соответственно в 2 и 4 раза, автоматов - в б, танков - в 2,3 раза. К маю в Красной армии насчитыва­лось 5,1 млн человек, 49900 орудий и миноме­тов, 3900 танков, 2200 самолетов. Учитывая печальный опыт начала войны и прошедших сра­жений, советское военное руководство при­ступило к преобразованию организационной структуры войск: формировались танковые корпуса и воздушные армии, пересматрива­лись принципы полевой тактики и боевой под­готовки в звене батальон - полк - дивизия, со­вершенствовалось оперативное управление и работа штабов всех уровней.

Поражение, понесенное немецкой армией под Москвой в декабре 1941 года, создало бла­гоприятную обстановку для укрепления антигитлеровской коалиции СССР, Великобрита­нии и США, но наши союзники не спешили развернуть боевые действия в Европе и предпочитали помогать из-за океана. Немецкой разведке стало известно, что второй фронт в 1942 году не будет открыт, и это позволило немцам постоянно увеличивать число дивизий на восточном фронте: в июне со 174 до 243, а к ноябрю до 266. К началу лета 1942 года Герма­ния на восточном фронте имела (вместе со своими союзниками) 6,2 млн человек, 57000 орудий и минометов, 3300 танков и штурмовых орудий, 3400 самолетов. Мобилизуя экономику оккупированных стран, немцы также наращивали производство вооружения, но по темпам и количеству выпуска отставали, и в 1942 году уже наметился перевес в пользу советского ты­ла. Совершенствовалась и организационная структура немецких подвижных войск - глав­ной ударной силы вермахта. В танковых диви­зиях снимали с вооружения устаревшие и не­пригодные в русских условиях легкие танки, а на средних Рz.III и Рz.IV устано­вили длинноствольные орудия калибром 50 и 75 мм. В штат «панцер-дивизии» включили зе­нитный 88-мм батальон, а в танковых батальо­нах добавили по четвертой роте. Внесли также изменения в штаты пехотных и моторизован­ных частей. Например, в пехотных ротах уве­личили число автоматчиков.

Превосходство в силах и средствах по-прежнему оставалось на стороне немецких войск. Их танковая дивизия, имевшая в соста­ве два полка мотопехоты, танковый и артилле­рийский полки и разведбатальон, насчитывала 210 танков, более 200 орудий и минометов, 50 бронемашин и равнялась по мощи советско­му танковому корпусу. Наши стрелковые ар­мии имели обычно по 4 - 5 дивизий, а в немец­кой армии было 4 корпуса по 3 - 4 дивизии в каждом. Наша армия по составу равнялась не­мецкому корпусу, уступая ему в численности и вооружении. К тому же качество советского вооружения, нередко уступало немецкому, а новые превосходящие образцы, как например танки Т-34 или КВ, использовались не всегда умело. По оперативно-тактическим возможно­стям советские войска все еще уступали вер­махту. Сказывалась нехватка квалифицирован­ных кадров.

При планировании военных действий на ле­то 1942 года в высшем советском руководстве единства мнений не оказалось. И. В. Сталин предполагал, что немцы будут в состоянии вес­ти крупные наступательные операции на двух стратегических направлениях, вероятнее всего - на московском и на юге - и сильно опасал­ся за московское, поскольку здесь противник держал более 70 дивизий. Поэтому, полагал Сталин, советским войскам, еще не имеющим сил для крупного наступления, нужно ограни­читься стратегической обороной, но одновре­менно провести пять - шесть частных опера­ций: в Крыму, на львовско-курском и смолен­ском направлениях, а также в районах Харько­ва, Демянска и Ленинграда. Начальник Геншта­ба маршал Б. М. Шапошников, разделяя в прин­ципе мнение Сталина, предлагал ограничиться только жесткой обороной. Опасаясь удара на Москву с запада и обхода ее с юга от Орла - Ту­лы и Курска - Воронежа, Шапошников предла­гал сосредоточить основные резервы Ставки в центре и частично в полосе Брянского фронта. Генерал армии Г. К. Жуков, соглашаясь с опе­ративными прогнозами Сталина и мнением Шапошникова, также предлагал ограничиться только обороной, но считал, что одну наступа­тельную фронтовую операцию нужно все-таки провести - разгромить ржевско-вяземскую группировку, что принудило бы немцев отка­заться от крупных наступлений. На юге Жуков рассчитывал встретить немцев ударами авиа­ции, мощным артиллерийским огнем, измотать упорной обороной, а затем перейти в наступле­ние. Маршал С. К. Тимошенко считал, что необ­ходимо нанести сильный упреждающий удар силами Юго-Западного (ЮЗФ) и Южного фронтов (ЮФ) в направлении на Харьков и да­лее на линию Днепра, что расстроит планы про­тивника на всем южном крыле. Сталинград, как тыловой город, во всех этих замыслах даже не упоминался.

В марте было проведено совещание ГКО, на котором еще раз обсуждался сложный и спор­ный вопрос стратегического планирования на 1942 год. Доводы и возражения Шапошникова и Жукова были отведены Сталиным, который заявил:

Не сидеть же нам, сложа руки, и ждать, по­ка немцы нанесут удар первыми! Надо самим нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и прощупать готовность противника. Жуков предлагает развернуть наступление на западном направлении, а на остальных оборо­няться. Я думаю, что это полумера.

Таким образом, было принято решение: «стратегическая оборона при нескольких круп­ных наступлениях». Двойственность этого ре­шения с неизбежностью предопределяла раз­брос сил и резервов. Советская разведка не смогла своевременно раскрыть намерения и со­средоточение главных группировок противника. Ставка предполагала, что противник попы­тается прорваться в обход Москвы с юго-восто­ка через полосу Брянского фронта, поэтому, в ущерб югу, укрепляла фланг центрального на­правления, особенно орловско-тульское. Имен­но сюда направлялись крупные силы. В июне Брянский фронт получил только в свой резерв 5 танковых корпусов, 4 танковых бригады, 4 ди­визии, 2 кавкорпуса, несколько артполков. Здесь же располагалась впервые сформирован­ная советская 5-я танковая армия. Из-за непра­вильной оценки обстановки резервы и силы па­рирования оказались в решающий момент дале­ко в стороне от главного удара врага.

В немецком высшем руководстве идея и план летней кампании также стали предметом дискуссий. Генерал-фельдмаршал Рундтштедт, памятуя о поражении вермахта под Москвой, выступал за переход к стратегической оборо­не, вплоть до отхода и закрепления на совет­ско-польской границе. Начальник генштаба Ф. Гальдер - за возобновление наступления на Москву, но при условии, что инициативу пер­выми проявят русские. Начальник оперативно­го управления Хойзингер решительно высту­пил за широкое наступление. Кейтель и Иодль разделяли позицию Гитлера, зная, что он и по­сле крушения блицкрига в 1941 году не отка­зался от главной цели - сокрушения СССР как государства. А для этого требовалось не просто разгромить советские армии, но и подо­рвать их экономическую основу. Поэтому ог­раниченные варианты, вроде «закрепления восточнее Днепра» или «удержания марганце­вых рудников у Никополя» и т. п., разработан­ные под болезненным впечатлением от мос­ковских поражений, были отвергнуты. Новый замысел и план высшего немецкого руководст­ва Гитлер изложил в директиве № 41 от 5 апре­ля 1942 года: «главная задача состоит в том, чтобы при сдерживающих действиях центра, добиться на южном фланге прорыва на Кав­каз... Поэтому все имеющиеся силы должны быть сосредоточены для проведения операции на южном участке с целью уничтожения про­тивника по эту сторону Дона, чтобы затем захватитьнефтяные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет...» В Директиве упоминал­ся и Сталинград, но лишь как конечный пунктвспомогательного прикрывающего удара: «по­пытаться достигнуть Сталинграда или, по крайней мере, подвергнуть его воздействию тяжелого оружия с тем, чтобы он потерял свое значение как центр военной промышленности и узел коммуникаций».

Немецким планом летней кампании 1942 года предусматривалось проведение последова­тельно четырех «ступенчатых» операций (схе­ма 1):

Прорыв 2-й полевой и 4-й танковой армий к Воронежу и захват города.

Окружение русских у Коротояка и Осташ­кова иод Воронежем поворотом 4-й танковой и одновременно прорывом 6-й полевой армий к Дону.

Удар 6-й полевой армии от Воронежа на юг на Сталинград и создание вдоль берега Дона линии обороны. Одновременно с юга, через ус­тье Дона, прорыв силами 1-й танковой армии к Сталинграду и окружение остатков русских войск в междуречье Волги и Дона. После перехвата волжской линии от Ста­линграда до Астрахани, прикрывшись с севера обороной, поворот всех наличных сил на Кавказ и удар на Моздок - Грозный, и далее на Баку.

Для осуществления замысла выделялось 900 тыс. чел., 1200 танков, свыше 17 тыс. орудий и минометов, 1700 самолетов, т.е. более одной трети сил и средств. В целях оперативного ру­ководства группу армий «Юг» разделили на два командования: группу «А» (17-я и 11-я полевые, 1-я танковая армии - генерал-фельдмаршал В. Лист) и группу «Б» (4-я танковая, 2-я и б-я не­мецкие полевые и 2-я венгерская армии - ге­нерал-фельдмаршал Ф. фон Бок, затем Вейхс).

В основу плана была положена характерная для немецкой военной доктрины идея «блиц­крига» лишь модернизированная до размеров одной «всесокрушающей» молниеносной кам­пании. По сравнению с 1941 годом план кампа­нии ограничивался масштабом только южного крыла восточного фронта, поскольку вести на­ступление на всех направлениях, Германия в 1942 году уже была не в состоянии.

По замыслу немецких стратегов захват Кав­каза и важнейших экономических районов Ук­раины, Дона, Кубани, а также перехват волж­ских коммуникаций отрезал весь плотно насе­ленный промышленный юг и ставил Красную армию и всю Россию в безвыходное положе­ние. Кроме того, по более дальнему замыслу, успешное осуществление этого плана в после­дующем позволяло немецким группировкам легко продвинуться на север, вверх по Волге до Саратова, Куйбышева (Самары) и далее, и со­здать условия для удара на Москву из района Курска - Орла с одновременным ударом на нее с запада (схема 2). Таким образом, достигались главные военные и политические цели войны.

Основной расчет делался на использование танковых и моторизованных группировок с сильным авиационным прикрытием. Для опе­раций были намеренно избраны равнинные по рельефу южнорусские придонские и приволж­ские степи, как нельзя более удобные для при­менения танков и моточастей и почти не имею­щие естественных рубежей для организации противотанковой обороны. Вполне вероятно, что этот план в основе сво­ей восходил к одному из вариантов нападения на СССР, разработанному еще в июле 1940 года. В то время начальник штаба 18-й армии генерал- майор Эрих Маркс, основываясь нагудериановской концепции глубокого танкового прорыва, предлагал создать против южного фланга запад­ной границы СССР одну мощную ударную груп­пу, которая должна была прорваться через Укра­ину в Донбасс (излучину Дона), а оттуда резко повернув на север, ударить через районы Орла - Воронежа на Москву, и вдоль Волги - на Горький. Вариант Маркса был отвергнут. Ему предпочли вариант генерала Паулюса, извест­ный как план «Барбаросса». Но, действуя в соот­ветствии с планом «Барбаросса», немцы в 1941 году так и не достигли своих основных целей. Возможно, поэтому идеи Э. Маркса к лету 1942 года вновь оказались востребованы, тем более, что немецкие войска уже захватили всю Украи­ну и стояли в 50 км от устья Дона.

Отдавая должноенемецким генштабистам отметим, что план летней кампании 1942 года был серьезно продуман и имел эффективный расчет. И все-таки на нем изначально лежала печать двойственности. Немецкие стратеги пы­тались объединить экономические и далеко идущие военные цели. Захват Кавказа и низо­вьев Волги до Астрахани, изначально заклады­вал неизбежное разделение наступления на два круто расходящихся направления. При этом немцы явно переоценивали свои силы и недо­оценивали возможности противника.

Дальнейшие события прекрасно отражены в документальном фильме серии «Великая война»- «Сталинградская битва»

СТАЛИНГРАДСКАЯ БИТВА

ОПЕРАЦИЯ «БЛАУ» - «ГОЛУБАЯ»

Германское командование на лето 1942 года разработало новый план ведения войны. Цель ос­тавалась прежней - разгромить Советский Союз. Но захват Москвы и Ленинграда откладывался. Главные удары были нацелены на Сталинград (теперь Волгоград) и Кавказ.

Почему Гитлер и его штаб решили поступить так, а не иначе? Давай разберемся в этом.

Чтобы двигались танки, автомобили, чтобы ле­тали самолеты, нужно горючее. Без горючего ма­шины мертвы. Припасенные гитлеровцами для молниеносной войны запасы нефти и бензина ис­тощились. А нефтяные промыслы союзника Гер­мании - королевской Румынии остались далеко позади фронта. На перевозку нефтепродуктов по железным дорогам уходило много времени, к тому же не каждый эшелон прибывал на станцию на­значения: советские самолеты бомбили их, их взрывали партизаны. В июне 1942 года Гитлер прилетел в Полтаву на совещание командиров южной группы войск. «Если я не получу нефти Майкопа и Грозного, я должен буду покончить с этой войной»,- сказал Гитлер. Вот как нужна бы­ла нефть фашистам.

Они нацеливались не только на нефть Северно­го Кавказа, но и на Баку, на промыслы по северно­му побережью Каспийского моря. Естественно, захватив эти районы, немцы оставили бы без горючего Красную Армию, ее танки, автомобили, самолеты.

Овладение Кавказом давало Германии еще много преимуществ. В таком случае у Советского Союза не осталось бы ни одного порта на Черном море и советский флот неминуемо погиб бы. Через Иран наша страна поддерживала связи с союзни­ками - Англией и США. Следовательно, для та­ких связей остались бы лишь Дальний Восток и Север. Дружественная Германии Турция попыта­лась бы вторгнуться на территорию Грузии, Ар­мении, Азербайджана, если бы немцы достигли на Кавказе успеха.

Тем же целям служил и захват Сталинграда. Водный путь, по которому в центр страны шли нефть, зерно и другие грузы, был бы перерезан. Мы лишились бы крупного промышленного цент­ра: на сталинградских заводах делались танки, минометы, снаряды. Захватив Сталинград, немец­ко-фашистские армии стали бы угрожать Москве с юга. К падению волжского города приурочивала выступление против Советского Союза Япония, которая сосредоточила на наших дальневосточных границах миллионную армию.

Германское командование учитывало и то, что район будущих боевых действий был удобен для их многочисленных танков и авиации - ровные степные просторы давали бронетанковым вой­скам возможность совершать стремительные и далекие рейды, от авиации же на такой местно­сти укрыться невозможно.

И еще было обстоятельство, которое учли Гит­лер и его штаб: союзники немцев - войска коро­левской Румынии, Венгрии и Италии (в этих стра­нах у власти были фашисты) - охотнее воевали на юге, в условиях более привычных для себя, чем на севере нашей страны.

Гитлер, его фельдмаршалы, генералы были уве­рены в успехе этой операции. Все, что было связа­но с подготовкой к ней, хранилось в глубокой тайне. Для тайны само название операции несколь­ко раз менялось: сначала она называлась «Зиг­фрид», потом «Брауншвейг», потом «Блау» - «Голубая».

Чтобы замаскировать «Голубую», чтобы от­влечь советские войска с южного направления на центральный участок фронта, немцы разрабо­тали ложную операцию, которую для убедитель­ности назвали «Кремль». Подготовка к ложной операции проходила во всех военных документах. 29 мая был подписан «Приказ о наступлении на Москву». Сами же немцы позаботились о том, чтобы эти сведения попали в руки нашей раз­ведки.

Так умно и, казалось, безупречно готовилось то, что через Полгода сам враг назвал сталинградской катастрофой.

ОБОРОНА СТАЛИНГРАДА

Советские войска не смогли сдержать превос­ходящие силы противника, наступавшего на сталинградском направлении. Но чем ближе к Волге отходили они, тем упорнее оборонялись.

Надо сказать, что, кроме этого огромного коль­ца, было еще одно - маленькое. На юг от города Серафимович, где размещался штаб Юго-Запад­ного фронта (косой флажок с надписью «Ю-3. фр.»), ты видишь на карте синюю изогнутую ли­нию, в которую уперлись остриями короткие крас­ные стрелы. Здесь попали в окружение пять ру­мынских пехотных дивизий. Их командование ждало помощи от немцев. Окруженным солдатам было приказано сопротивляться. Но благоразумие вскоре взяло верх; бригадный генерал Теодор Стэнеску послал к нам парламентеров. 23 ноября в 23.30 противник белыми и зелеными ракетами известил советское командование о том, что наши условия капитуляции он принял. Мы ответили зелеными и красными ракетами. Это означало: вот и хорошо, идите на пункты сбора пленных и складывайте в отведенные места оружие.

В плен сдалось 27 тысяч человек.

КОНЕЦ «ЗИМНЕЙ ГРОЗЫ»

Итак, германская армия окружена. Но ведь даже бабочку, накрытую сачком, надо уметь взять - она может выпорхнуть из самых рук.

Двадцать две дивизии и более 160 отдельных частей, попавшие в кольцо, напоминали не бабоч­ку в сачке, а волка в капкане. Озлобленного, яростного, готового к смертельной схватке.

Гитлер подбадривал окруженных. По радио он передал Паулюсу свой приказ: «6-я армия времен­но окружена русскими... Армия может поверить мне, что я сделаю все от меня зависящее для ее снабжения и своевременного, деблокирования. Я знаю 6-ю храбрую армию и ее командующего и уверен, что она выполнит свой долг».

Окруженные со дня на день ждали помощи. Честолюбивые даже рисовали себе в мыслях тот день, когда их, героев выхода из кольца, наградят специальными медалями или нашивками, когда можно будет рассказывать простакам легенды о собственной неустрашимости.

Пока германское командование разрабатывало план прорыва кольца и готовило для этого войска, наши армии одновременно делали два дела: ото­двигали как можно дальше внешний фронт окру­жения и сжимали как можно уже само кольцо. За шесть дней ожесточенных боев его удалось уменьшить вдвое. (Посмотри на карте, как оно стало выглядеть к 30 ноября .)

Наши сжимали кольцо, и внутри его все увели­чивалась плотность немецких войск. Все больше орудий, танков, пехоты скапливалось на каждом километре внутреннего фронта. Такую оборону пробивать становилось все труднее. Вскоре наше наступление совсем прекратилось. Усилить вой­ска было нечем. Новые дивизии потребовались в другом месте. Из Котельникова вдоль железной дороги к Сталинграду двинулись войска генерал-фельдмаршала Эриха фон Манштейна. Они наме­ревались спасти фашистов из кольца.

Среди высокопоставленных гитлеровцев Манштейн занимал особое положение. Его военная слава вызывала зависть у многих генералов. Фельдмаршала называли человеком, «скрываю­щим свои чувства под маской ледяного спокойст­вия». Этому соответствовала и фамилия - чело­век-камень, так можно перевести ее на русский язык . Человека-камня Гитлер и назначил спасите­лем 6-й армии.

Казалось, что немцам было выгоднее наступать из района Нижне-Чирской: оттуда до кольца всего 40 километров. Но Манштейн выбрал путь втрое длиннее - от Котельникова. Объяснялось это тем, что у Нижне-Чирской немцам противостояло 15 наших дивизий, к тому же им надо было бы форсировать Дон. А длинную дорогу загоражива­ли только 5 наших дивизий и небольшие речные преграды. Длинную дорогу, по расчету фельдмар­шала, можно было пройти быстрее, чем короткую.

В район Котельникова в спешном порядке при­были новые немецкие части с Кавказа, из-под Воронежа и Орла, из Германии, Польши, Франции. Против 34 тысяч солдат нашей 51-й армии у немцев было 76 тысяч. Против наших 77 танков - 500, против 147 орудий и минометов - 340. С таким огромным перевесом в силах фашисты начали 12 декабря операцию «Зимняя гроза».

Гитлеровцы, окруженные у Сталинграда, лико­вали. То, что обещал фюрер, сбывается. Они при­готовились нанести удар по нашим войскам на­встречу Манштейну. По сигналу «Удар грома» 6-я армия могла перейти в наступление, когда ее избавители приблизятся к кольцу на 30 километ­ров. (Только на такое расстояние было горючее у танков окруженных.) Встреча Манштейна и Паулюса намечалась в районе станции Тундутово. (Найди станцию на карте, она почти у самой Вол­ги.)

На помощь советским войскам, принявшим первый удар «Зимней грозы», двигалась форси­рованным, то есть самым быстрым, маршем 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта (потом Маршала Советского Союза) Родиона Яковлевича Малиновского. Ей было приказано занять оборону на северном берегу реки Мышкова. Дальше Мышкова врага нельзя было пускать. Иначе могла слу­читься огромная беда - враг мог бы вернуть все, что он потерял после нашего контрнаступления.

Гвардейцам требовалась неделя, чтобы при­быть в район боевых действий. Стужа была в сте­пи, мела метелица. Солдаты шли почти без при­валов, преодолевая за сутки по 40-50 километров. А пока шли они, врага сдерживали бойцы 51-й ар­мии генерал-майора. Этой армии были подчинены и знакомые нам корпуса - 4-й и 13-й механизированные и 4-й кавалерийский.

Вот ведь как бывает на войне: исход всей Ста­линградской битвы, в которой с обеих сторон участвовало по миллиону человек, сейчас зависел от 34 тысяч советских бойцов. Если бы дрогнули они, если бы не продержались семь грозовых дней между Аксаем и Мышковой, нам пришлось бы многое начинать заново. Но они не дрогнули. И Родина потом отметила их подвиг орденами и ме­далями, а Николай Иванович Труфанов получил орден Кутузова I степени.

Основное танковое сражение развернулось у хутора Верхне-Кумского, где перекрещивались степные дороги. Историками оно отнесено к са­мым ожесточенным во всей второй мировой войне. Много раз хутор переходил из рук в руки, много танков врага сгорело там и много полегло там наших героев.

Солдаты во главе со старшим лейтенантом Наумовым обороняли курган перед хутором. Их было двадцать четыре, и они подбили восемнад­цать фашистских танков. Немцы заняли курган, когда в живых уже никого не осталось. Вечером товарищи погибших атаковали курган и вернули его.

Разъезд Жутов обороняли сорок восемь авто­матчиков, им помогали два танка и орудие. Много атак гитлеровских танков и мотопехоты отбили герои. Немцам удалось захватить разъезд, лишь когда они двинули туда пятнадцать танков. Ночью автоматчики контратаковали врага и заняли часть поселка. Они держались там, пока не подошла помощь. Фашисты были окружены и уничтожены.

Боец взвода противотанковых ружей комсо­молец выстрелами и гранатами подбил пять танков. В бою он был тяжело ранен, осколком мины ему оторвало ступню, а пуля пробила руку. Герой нашел в себе силы стрелять по танкам и подбил еще три. Под девятый он бро­сился с гранатой.

За двенадцать дней боев войска Манштейна потеряли 160 танков, 82 самолета, около 100 ору­дий и 8 тысяч человек убитыми. Ценой таких по­терь гитлеровцы продвинулись к кольцу на 40 ки­лометров. «Будьте уверены в нашей помощи»,- радировал Манштейн Паулюсу.

Но Манштейн не успел. Сигнал «Удар грома» так и не был подан. 2-я гвардейская армия на шесть часов опередила фашистов. И когда они подошли к Мышкове, там уже был поставлен непреодолимый заслон.

Маршал Советского Бирюзов был начальником штаба армии. Он писал о тех днях: «Зацепившись за северный берег реки Мышковы, 2-я гвардейская армия не только стойко держала оборону, но и готовилась к переходу в решительное наступление. Командующий армией генерал-лейтенант так исполь­зовал силы, что у него все время оставался креп­кий резерв.

ОПЕРАЦИЯ «КОЛЬЦО»

Есть такая присказка:

Я медведя поймал!

Так веди его сюда!

Да он не идет!

Тогда сам иди!

Не могу, медведь не пускает!

Армия Паулюса по сравнению с советскими войсками, окружившими ее, силой не была похожа на медведя. Но тем не менее она держала вокруг себя семь наших армий: 21, 24, 57, 62, 64, 65, 66-ю.

А в это время на огромном фронте - от Воро­нежа до Черного моря - шло успешное наступ­ление советских войск. Конечно, семь армий были бы там совсем нелишними.

Ставка Верховного Главнокомандования, чтобы высвободить эти армии к обще0му наступлению, намечала разгром врага в кольце еще на середину декабря. Однако наступление Манштейна застави­ло наметить более поздние сроки. Операция по уничтожению кольца началась 10 января нового, 1943 года. Она так и называлась-«Кольцо». Проводил ее Донской фронт.

Мы с тобой не будем спешить к разговору о том, как операция проходила. Мы прежде погово­рим с тобой о значении 2-й гвардейской армии в этих событиях.

Армия была хорошо обучена, прекрасно воору­жена, и командовал ею блестящий генерал Мали­новский (потом, уже после войны, он был мини­стром обороны СССР). С помощью этой армии можно было быстро ликвидировать кольцо. Став­ка и передала ее Донскому фронту. Сто шестьде­сят железнодорожных эшелонов 2-й гвардейской подходили в район выгрузки - к станциям Иловля и Качалин (это на железной дороге, которая с се­вера идет к Сталинграду). Командующий армией в это время со своими помощниками выехал на место будущих действий: он изучал там укрепле­ния противника, местность, на которой они расположены, состав и вооружение противника, дого­варивался с соседними армиями о взаимных дей­ствиях. Именно в этот момент наша разведка уста­новила, что из района Котельникова вот-вот нач­нется наступление Манштейна.

Остановить гитлеровского фельдмаршала мог­ла только 2-я гвардейская - других резервов у нас вблизи не было. Вот ведь как получилось: эта армия могла решить исход сражения с Паулюсом, могла решить исход сражения с Манштейном. Чего она не могла - это воевать одновременно в разных местах. И перед нашим командованием встал очень сложный вопрос: кого бить первым? Паулюса или Манштейна?

Ты готовишься стать командиром. Тебе, конеч­но, интересно знать, как было принято решение сначала разгромить Манштейна.

Командующий Донским фронтом Рокоссов­ский был за то, чтобы сначала разгромить Паулю­са. Он считал возможным так быстро разделаться с окруженными, что Манштейну из кольца выру­чать просто было бы некого. И самого кольца не было бы. Больше того, подойдя к Сталинграду, Манштейн сам попался бы в окружение. Наши армии, разделавшись с Паулюсом, устроили бы поблизости от старого новый «котел» и для фельд­маршала.

Но большинство военачальников думали по-другому. Рокоссовский в своих воспоминаниях приводит разговор, состоявшийся между Ставкой и штабом Донского фронта:

«С утра 12 декабря на Котельниковском направ­лении противник перешел в наступление и не­сколько потеснил части 51-й армии... Командующий Сталинградским фронтом генерал, опасаясь, что враг, разви­вая успех, может деблокировать окруженные войска, обратился в Ставку и к представителю Ставки (он постоянно нахо­дился в районе Сталинграда) с просьбой передать ему прибывающую 2-ю гвардейскую армию для использования ее против Манштейна...

Переговоры с Верховным Главнокомандующим велись по ВЧ в моем присутст­вии. Передавая мне трубку, Василевский сказал, что решается вопрос о передаче прямо с похода 2-й гвардейской армии в Сталинградский фронт в связи с возможным деблокированием окружен­ной группировки и что он поддерживает это пред­ложение.

Сталин спросил меня, как я отношусь к такому предложению. Получив мой отрицательный ответ, он продолжил переговоры с Василевским, который настойчиво доказывал необходимость передачи армии Сталинградскому фронту... заявляя, что Еременко сомневается в возможности отразить наступление имеющимися у него силами и что он сам не видит другого выхода. После этого Сталин сообщил мне, что он согласен с доводами Васи­левского, что мое решение - разделаться сначала с окруженной группировкой, используя для этого 2-ю гвардейскую армию,- смелое и оно заслужи­вает внимания, но для обстановки, о которой до­ложил ему Александр Михайлович, оно слишком рискованно, поэтому 2-ю гвардейскую армию сле­дует, не задерживая, спешно направить под Котельниково в распоряжение Еременко.

Выслушав мой краткий доклад о невозможности выполнения войсками Донского фронта поставленной Ставкой задачи - ликвидировать ок­руженного противника в связи с передачей 2-й гвардейской армии, он согласился с предложе­нием временно приостановить эту операцию, по­обещав усилить войска фронта дополнительными силами и средствами».

После этого, как ты уже знаешь, армия Мали­новского занялась Манштейном. И Манштейн вынужден был отступить.

Но, может быть, стоило рискнуть, стоило все же ударить сначала по войскам Паулюса, а потом поймать в кольцо его «избавителя»? Ведь на войне без риска не обойдешься!

Сам Рокоссовский до конца остался убежден­ным в своей правоте. (Кстати, это не умаляет до­стоинств выдающегося полководца. К тому же полностью опровергнуть или подтвердить его точ­ку зрения могли только военные действия. А они проходили не по его плану.)

Но нам кажется, если был бы принят план командующего Донским фронтом, часть гитлеров­ских войск просочилась бы из кольца и ушла бы с Манштейном. Чем это опасение можно подтвер­дить? Самое веское подтверждение такое: мы считали, что в кольце находятся 90 тысяч немцев; эти сведения дала командованию разведка Дон­ского фронта. И только после начала операции «Кольцо», когда было допрошено большое коли­чество пленных - в том числе квартирмейстер 6-й армии,- стало известно, что окруженных в три раза больше. В три раза!

К этому надо прибавить, что они в начале де­кабря были полностью боеспособны - не то что в январе, когда им нечего было есть и подошли к концу боеприпасы и горючее.

Еще одно обстоятельство замедляло уничтоже­ние 6-й армии. Зимой ночи длинные, а дни корот­кие - всего 5-6 часов светлого времени, когда может работать артиллерия и ее наблюдатели. Да и другим родам войск действовать в темноте плохо.

Нет, не успели бы мы разгромить Паулюса до подхода Манштейна. И мы с гордостью отмечаем, что операция «Кольцо» была намечена и проведе­на по всем правилам военного искусства, с огром­ной пользой для всей Красной Армии, для всей страны и даже для всего мира.

Как же проходила операция?

Прежде чем начать уничтожение врага, наше командование предложило ему капитуляцию - сдаться в плен. Парламентеры майор Смыслов и капитан Дятленко с белым флагом прошли к не­мецким позициям и вручили неприятельским офи­церам текст ультиматума. Вся окруженная армия знала об этом. У многих немцев появилась надеж­да на спасение. Вот что писал о том дне Гельмут Вельц:

240 тракторов,

58 паровозов,

1403 вагона,

696 радиостанций,

933 телефонных аппарата,

337 складов,

13787 повозок.

Мы поставим под донским дубом

91 тысячу пленных солдат и офицеров,

23 генерала и

1 фельдмаршала.

Хотя древние вешали на дерево только оружие, не будет лишним на нашем дубе высказывание бывшего гитлеровского начальника: «Поражение под Сталинградом повергло в ужас, как немецкий народ, так и его армию. Никогда прежде за всю историю Германии не было случая столь страшной гибели такого количества войск. Генерал 3. Вестфаль».

Я мысленно представляю себе этот богатыр­ский дуб. Он стоит на степном просторе, под све­жим ветром, со всех сторон открытый. Каждый может поглядеть на него. И люди смотрят с ра­достью. А потом печалятся и опускают головы, вспоминают тех, кто отдал за победу свои жизни.

Богатырский дуб виден издалека. Пусть смот­рят на него из-за океанов, из-за гор, из-за рек - с севера, с юга, с запада, с востока.

Пусть смотрят на него и наши недруги. Для них мы повесили высказывание генерала Вестфаля. Нам-то оно и не так уж нужно - силу свою мы знаем, и не злорадные мы. Но тем, кто замышляет новые походы против СССР, полезно будет по­смотреть на эту фразу как на формулу закона, по которому кончаются войны с Советским Союзом. Каждый, кто мечтает о войне с нами, может легко узнать ее исход. Для этого в «формулу» генерала он пусть поставит свои «величины» - название страны, где он живет, и национальную принадлеж­ность армии.

«Поражение под... повергло в ужас как... народ, так и его армию. Никогда прежде за всю историю... не было случая столь страшной гибели такого количества войск».

Операция «Блау»

1 июня 1942 года состоялось совещание в Полтаве, на котором присутствовал Адольф Гитлер. Фюрер почти не упоминал про Сталинград, тогда это был для него просто город на карте. Особой задачей Гитлер выделил захват нефтяных месторождений Кавказа.

«Если мы не захватим Майкоп и Грозный, - заявил он, - мне придется прекратить войну» «Фельдмаршалы Гитлера и их битвы», С.Митчем, Русич, Смоленск, 1999, с.135. Операция «Блау» должна была начаться с захвата Воронежа. Затем планировалось окружение советских войск западнее Дона, после чего 6_я армия, развивая наступление на Сталинград, обеспечивала безопасность северо-восточного фланга. Предполагалось, что Кавказ оккупируют 1_я танковая армия Клейста и 17_я армия. 11_я армия после захвата Севастополя должна была отправиться на север.

Тем временем, произошло событие, которое могло подорвать успех операции. 19 июня майор Рейхель, офицер оперативного отдела 23_й танковой дивизии на легком самолете «Физелер - Шторьх» вылетел из части. В нарушение всех правил он взял с собой планы предстоящего наступления. Этот самолет был сбит, а документы попали в руки советских солдат. Вот как описывает это событие очевидец: «…один майор с портфелем выскочил из «Шторьха» и, отстреливаясь, устремился к лесу. Его шлепнули. В его портфеле оказались оперативные планы германского командования относительно операции «Блау»» «Барбаросса», В.Пикуль, Военное издания, Москва, 1991, с.50. Когда Гитлер узнал об этом, он пришел в ярость.

По иронии судьбы Сталин, которому было доложено о документах, не поверил им. Он настаивал на том, что главный удар немцы нанесут по Москве. Узнав, что командующий Брянским фронтом генерал Голиков, на чьем участке и должны были развернуться основные действия, считает документы подлинными, Сталин приказал ему составить план превентивного наступления с целью освобождения Орла.

28 июня 1942 года 2- я армия и 4_я танковая армия начали наступление на Воронежском направлении, а вовсе не на Орловско-Московском, как предполагал Сталин. В воздухе господствовали самолеты Люфтваффе, а танковые дивизии Гота вышли на оперативный простор.

Но их наступление не было спокойным. В Ставке Верховного Главнокомандования пришли к мнению, что Воронеж следует защищать до конца.

3 июля 1942 года Адольф Гитлер вновь прибыл в Полтаву для консультаций с фельдмаршалом фон Боком. В конце совещания Гитлер принял роковое решение - он приказал фон Боку продолжить наступление на Воронеж, оставив там один танковый корпус, а все остальные танковые соединения отправил на юг к Готу.

К этому времени Тимошенко стал проводить более гибкую оборону, избегая окружений. С Воронежа Красная Армия стала уделять больше внимания обороне городов. 12 июля 1942 года специальной директивой Ставки был организован Сталинградский фронт. С Урала и из Сибири быстро перебросили 10_ю стрелковую дивизию НКВД. В ее подчинение перешли все летные подразделения НКВД, милицейские батальоны, два учебных танковых батальона и железнодорожные войска.

В июле Гитлер стал опять проявлять нетерпение из-за задержек. Танки останавливались - не хватало горючего. Фюрер еще больше убедился в необходимости быстрейшего захвата Кавказа. Это двинуло его на роковой шаг. Основной идеей операции «Блау» было наступление 6_й и 4_й танковых армий на Сталинград, а затем наступление на Ростов-на-Дону с общим наступлением на Кавказ. Вопреки советам Гальдера Гитлер перенацелил 4_ю танковую армию на юг и забрал из 6_й армии

40_ой танковый корпус, что сразу замедлило наступление на Сталинград. Более того, фюрер разделил группу армий «Юг» на группу «А» - наступление на Кавказ, и на группу «Б» - наступление на Сталинград. Бок был отправлен в отставку, обвиненный в неудачах под Воронежем.

23 июля 1942 года Гитлер издал Директиву №45, фактически перечеркивающую всю операцию «Блау». 6_ая армия должна была захватить Сталинград, а после его взятия направить все моторизованные части на юг и развивать наступление вдоль Волги к Астрахани и дальше, вплоть до Каспийского моря. Группа армий «А» под командованием фельдмаршала Листа должна была оккупировать восточное побережье Черного моря и захватить Кавказ. Получив этот приказ, Лист предположил, что Гитлер располагает какими-то сверхновыми разведданными.

В тоже время 11_я армия Манштейна направлялась в район Ленинграда, а танковые дивизии СС «Лейбштандарт» и «Великая Германия» отправлены во Францию. Вместо отбывших частей командование поставило армии союзников - венгров, итальянцев и румын.

Немецкие танковые и моторизованные дивизии продолжали двигаться к Волге, а впереди их уже ждал Сталинград…

Январь 1942 года выдался крайне тяжелым для немецких армий по всему Восточному фронту. Вермахт отступал всю зиму - стремительное отступление под Москвой, провал соединения с финнами на Севере с последующим захватом Ленинграда, тяжкое окружение под Демьянском, эвакуация Ростова-на-Дону. 11-й армии Манштейна в Крыму так и не удалось взять Севастополь. Более того, в декабре 1941 года войска Красной Армии неожиданным ударом выбили немцев с Керченского полуострова. С Гитлером от ярости случился припадок, после чего он отдал приказ казнить командира корпуса графа фон Шпонека. В этой обстановке началось новое крупное наступление Красной Армии - наступление на Харьков.

Основной удар должна была принять 6-я армия под командованием нового командующего Паулюса. Первым делом он перенес штаб в Харьков - туда, куда рвались русские. Согласно плану, принятому штабом Тимошенко, русские части собирались прорваться в Донбасс и создать в районе Харькова огромный "котел". Но прорвать оборону Красная Армия смогла только на юге. Наступление развивалось успешно, советские войска углубились в расположение германских войск, но после двух месяцев ожесточенных боев, исчерпав все людские и материальные ресурсы, Тимошенко отдал приказ перейти к обороне.

6-я армия устояла, но самому Паулюсу пришлось несладко. Фельдмаршал фон Бок не скрывал своего недовольства по поводу медленной реакции нового командующего. Своего места лишился начальник штаба Фердинанд Хайм, на его место был назначен Артур Шмидт.

28 марта генерал Гальдер направился в Ростербург, чтобы представить Гитлеру планы завоевания Кавказа и южно России вплоть до Волги. В это время в Ставке Верховного Главнокомандования изучался проект Тимошенко о возобновлении наступления на Харьков.

5 апреля штаб-квартира фюрера выпустила приказ на предстоящую летнюю кампанию, которая должна была обеспечить окончательную победу на Востоке. Группа армий "Север" в ходе проведения операции "Северное сияние" призвана была успешно завершить осаду Ленинграда и соединиться с финнами. А главный удар в ходе операции "Зигфрид" (позже переименованной в операцию "Блау") предполагалось нанести удар на юге России.

Уже десятого мая Паулюса представил фон Боку план операции под кодовым названием "Фридрих", предусматривавший ликвидацию Барвенского выступа, возникшего в ходе январского наступления Красной Армии. Опасения некоторых германских генералов подтвердились - сосредоточив 640000 человек, 1200 танков и около 1000 самолетов, Тимошенко 12 мая, за 6 дней до начала операции "Фридрих", предпринял наступление в обход Волчанска и из района Барвенского выступа с целью окружить Харьков. Сначала дело показалось неопасным, но уже к вечеру советские танки прорвали оборону VIII корпуса Гейтса, а отдельные танковые соединения Красной Армии оказались всего в 15-20 километрах от Харькова.

На позиции 6-й армии обрушился ураганный огонь. Вермахт нес огромные потери. Было уничтожено 16 батальонов, но Паулюс продолжал медлить. По настоянию Бока Гальдер убедил Гитлера в том, что 1-я танковая армия Клейста может нанести контрудар по наступающим войскам с юга. Люфтваффе получило приказ сделать все, чтобы советские танки замедлили наступление.

На рассвете 17 мая 1-я танковая армия Клейста нанесла удар с юга. К полудню танковые дивизии продвинулись на 10-15 километров. Уже вечером Тимошенко запросил Ставку о подкреплениях. Резервы были выделены, но они могли прибыть только через несколько дней. До этого времени Генеральный штаб предложил нанести удар по наступающей танковой армии силами двух танковых корпусов и одной стрелковой дивизии. Только 19 мая Тимошенко получил разрешение Ставки перейти к обороне, но было уже поздно. В это время 6-я армия Паулюса перешла в наступление в юном направлении. В результате в окружении оказалось около четверти миллиона солдат и офицеров Красной Армии. Бои отличались особой жестокостью. Почти неделю солдаты Красной Армии отчаянно сражались, пытаясь прорваться к своим. Спастись удалось только одному красноармейцу из десяти. 6-я и 57-я армии, попавшие в "Барвенскую мышеловку" понесли огромные потери. В плен попали десятки тысяч солдат, 2000 орудий и много танков. Потери немцев составили 20000 человек.

1 июня состоялось совещание в Полтаве, на котором присутствовал Гитлер. Фюрер почти не упоминал про Сталинград, тогда это был для него просто город на карте. Особой задачей Гитлер выделил захват нефтяных месторождений Кавказа. "Если мы не захватим Майкоп и Грозный, - заявил он, - мне придется прекратить войну". Операция "Блау" должна была начаться с захвата Воронежа. Затем планировалось окружение советских войск западнее Дона, после чего 6-я армия, развивая наступление на Сталинград, обеспечивала безопасность северо-восточного фланга. Предполагалось, что Кавказ оккупируют 1-я танковая армия Клейста и 17-я армия. 11-я армия после захвата Севастополя должна была отправиться на север.

10 июня в два часа ночи несколько рот 297-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Пфеффера переправились на лодках на правый берег Донца и, захватив плацдарм, сразу же начали наводить понтонный мост длиной 20 метров. К вечеру следующего дня через него переправились первые танки 14-й танковой дивизии генерал-майора Латманна. На следующий день был захвачен мост севернее по течению реки.

Тем временем произошло событие, которое могло подорвать успех операции. 19 июня майор Рейхель, офицер оперативного отдела 23-й танковой дивизии, на легком самолете вылетел в части. В нарушение всех правил он взял с собой планы предстоящего наступления. Самолет был сбит, а документы попали в руки советских солдат. Гитлер пришел в ярость. По иронии судьбы Сталин, которому было доложено о документах, не поверил им. Он настаивал на том, что главный удар немцы нанесут по Москве. Узнав, что командующий Брянским фронтом генерал Голиков, на чьем участке и должны были развернуться основные действия, считает документы подлинными, Сталин приказал ему составить план превентивного наступления с целью освобождения Орла.

28 июня 1942 года 2-я армия и 4-я танковая армии начали наступление на Воронежском направлении, а вовсе не на Орловско-Московском, как предполагал Сталин. В воздухе господствовали самолеты Люфтваффе, а танковые дивизии Гота вышли на оперативный простор. Теперь Сталин дал разрешение на направлении Голикову нескольких танковых бригад. "Фокке-Вульф-189" из эскадрильи ближней разведки обнаружил сосредоточение техники, и 4 июля 8-й воздушный корпус Рихтгофена нанес по ним мощный удар.

30 июня 6-я армия также перешла в наступление. На левом фланге двигалась 2-я венгерская армия, а правый фланг прикрывала 1-я танковая армия. Уже к середине июля все опасения штабистов рассеялись - 4-я танковая армия прорвала оборону советских войск. Но их наступления не было спокойным. В Ставке Верховного Главнокомандования пришли к мнению, что Воронеж следует защищать до конца.

Сражение за Воронеж стало боевым крещением для 24-й танковой дивизии, которая еще год назад была единственной кавалерийской дивизией. Имея на флангах дивизию СС "Великая Германия" и 16-ю моторизованную, 24-я танковая дивизия наступала прямо на Воронеж. Ее "панцергренадеры" 3 июля вышли к Дону и захватили плацдарм на противоположном берегу.

3 июля Гитлер вновь прибыл в Полтаву для консультацией с фельдмаршалом фон Боком. В конце совещания Гитлер принял роковое решение - он приказал Боку продолжить наступление на Воронеж, оставив там один танковый корпус, а все остальные танковые соединения отправив на юг к Готу.

К этому времени Тимошенко стал проводить более гибкую оборону, избегая окружений. С Воронежа Красная Армия стала уделять больше внимания оборону городов. 12 июля специально директивой Ставки был организован Сталинградский фронт. С Урал и из Сибири быстро перебросили 10-ю стрелковую дивизию НКВД. В ее подчинение перешли все летные подразделения НКВД, милицейские батальоны, два учебных танковых батальона и железнодорожные войска.

В июле Гитлер стал опять проявлять нетерпение из-за задержек. Танки останавливались - не хватало горючего. Фюрер еще больше убедился в необходимости быстрейшего захвата Кавказа. Это двинуло его на роковой шаг. Основной идеей операции "Блау" было наступление 6-й и 4-й танковой армий на Сталинград, а затем наступление на Ростов-на-Дону с общим наступлением на Кавказ. Вопреки советам Гальдера Гитлер перенацелил 4-ю танковую армию на юг и забрал из 6-й армии 40-й танковый корпус, что сразу замедлило наступление на Сталинград. Более того, фюрер разделил группу армий "Юг" на группу "А" - наступление на Кавказ, и на группу "Б" - наступление на Сталинград. Бок был отправлен в отставку, обвиненный в неудачи под Воронежем.

Уже 18 июля 40-й танковый корпус достиг низовий Дона, захватив город Морозовск, важный железнодорожный узел. За три дня наступления вермахт прошел не менее двухсот километров. 19 июля Сталин приказал Сталинградскому комитету обороны подготовить город к обороне. В Ставке опасались, что Ростов-на-Дону долго не устоит. С юга на город нацелились войска 17-й немецкой армии, с севера наступала 1-я танковая армия, а части 4-й танковой армии готовились форсировать Дон с тем, чтобы обойти город с востока.23 июля, когда 13-я и 22-я танковые дивизии при поддержке гренадеров дивизии СС "Викинг" вышли к мостам через Дон, начались ожесточенные бои за Ростов-на-Дону. Советские солдаты дрались с большой храбростью, особо упорно дрались части НКВД. Уже к исходу следующего дня немцы практически захватили город и начали операция по "зачистке"

16 июля Гитлер прибыл в свою новую ставку, расположенную в Виннице, небольшом украинском городке. Ставка получила название "Вервольф". Ставка представляла собой несколько больших и очень удобных бревенчатых зданий, возведенных к северу от города. Для обеспечения ставки продовольствием немецкая фирма "Цейденшпинер" разбила неподалеку от города огромный огород.

Пребывание фюрера в Виннице во второй половине июля совпало с периодом чрезвычайной жары. Температура доходила до плюс 40. Гитлер плохо переносил жару, а нетерпение, с каким он ждал взятия Ростова, только ухудшало его настроение. В конце концов, он настолько убедил себя, что Красная Армия находится на пороге окончательного разгрома, что 23 июля издал Директиву №45, фактически перечеркивающую всю операцию "Блау". Гитлер проигнорировал стратегический рационализм, и теперь ставил перед своими офицерами новые, более грандиозные задачи. Так, 6-я армия должна была захватить Сталинград, а после его взятия направить все моторизованные части на юг и развивать наступление вдоль Волги к Астрахани и дальше, вплоть до Каспийского моря. Группа армий "А" под командованием фельдмаршала Листа должна была оккупировать восточное побережье Черного моря и захватить Кавказ. Получив этот приказ, Лист предположил, что Гитлер располагает какими-то сверхновыми разведданными. В тоже время 11-я армия Манштейна направлялась в район Ленинграда, а танковые дивизии СС "Лейбштандарт" и "Великая Германия" отправлены во Францию. Вместо отбывших частей командование поставило армии союзников - венгров, итальянцев и румын.

Немецкие танковые и моторизованные дивизии продолжали двигаться к Волге, а впереди их уже ждал Сталинград.